|
|
|
|
 |
|
|
|
|
||||||||
Это интересноОсновы выездки и езды.Часть четвертаяКОММЕНТАРИИ К МЕТОДЕ БОШЕ Как ездок высшей школы, Боше не имеет себе равного, но изобрел высшую школу не Боше. Искусство это выработало несколько поколений наездников, но Боше создал новую, самостоятельную методу. До него ни один из наездников не достигал тех результатов, которые получил он. Он преодолел множество затруднений и расчистил путь от множества препятствий. Он создал новые манежные упражнения и выполнял их с изумительной точностью. Главное достоинство методы Боше заключается в том, что в основе ее лежит идея сохранения лошади путем ее постановки в равновесие, равномерного распределения тяжести тела лошади на ее конечности, разумной гимнастики и сгибаний. Я принял от Боше то, что я называю «его 3 золотых ключа», а именно: 1) сгибания, только при поднятой шее и голове, 2) его приемы замыкать лошадь (между шенкелями и поводьями) и 3) его сбор, который я усовершенствовал. Во всем остальном метода больше приближается к принципам версальской школы, так как я придерживаюсь просторных аллюров и вымахиваю лошадь. Примененная на практике метода Боше дает очень быстрые результаты. Я горжусь тем, что обязан Боше моими познаниями. Фр. Карон, мой учитель, был учеником Боше. Я глубоко и всесторонне изучил методу Боше, и без этого я не достиг бы в езде той ступени, на которой стою. Было бы неблагодарностью с моей стороны, упоминая о Боше, не упомянуть в то же время о его противнике, Викторе Франкони, от которого я получил много превосходных указаний. Смелостью и энергией посыла в езде Франкони походил на графа Д'Ор. Если бы пришлось перечислять всех великих мастеров, которым обязано современное искусство езды, то из их имен составился бы огромный список. Франция может гордиться целой плеядой великих наездников. Если Италия имеет Пиньятелечи, Англия — Ньюкестля, Германия — гр. Швеппе, то Франция может выставить целые сотни великих имен, и во главе их: Дюпати дю Клам, Ля Гериньер, д'Абзак, маркиза де Бин и др. Знаменитая ганноверская школа есть не что иное, как отпрыск великой версальской школы. Франции бесспорно принадлежит честь быть страной классического искусства верховой езды. В старину, для того чтобы выездить лошадь высшей школы, надо было потратить два-три года. Предшественники Боше не только не касались, но и не предполагали тех трудностей, которые он преодолевал. До сего дня я выездил высшей школой тридцать шесть лошадей. До сих пор еще никому не приходилось выездить такого количества лошадей. Боше прожил до 74 лет и выездил двадцать шесть лошадей. Если я доживу до его лет, то надеюсь выездить еще столько же. О лошадях обыкновенной выездки я и не говорю, так как их, должно быть, несколько сотен. Я не думаю превозносить себя перед моими предшественниками. Конечно, до меня работали не хуже, а может быть, и лучше. Я упоминаю о числе выезженных мной лошадей в качестве иллюстрации к моей методе. Я уверен, что, приняв мою методу, всякий наездник, конечно если у него есть дарование и любовь к делу, достигнет тех же результатов. Очень мало авторов предлагают какую-либо законченную систему выездки и езды. Я изучал все появляющиеся сочинения и полноты до сих пор не встречал. По методе Боше можно выездить лошадь для высшей школы за восемь месяцев, а для обыкновенной езды за два месяца. Мы должны преклониться перед памятью этого великого мастера верховой езды. Следует ли из этого, что Боше недосягаем для критики? Нет. Лично я разделяю далеко не все из его положений и считаю долгом опровергнуть те из них, которые я признаю ошибочными. В своей книге мне приходилось несколько раз попутно разбирать и опровергать некоторые заблуждения Боше. Разберу еще несколько его положений. Положение Боше, что лошадь должна быть постоянно замкнута между шенкелями и поводьями, я нахожу ошибочным, даже вредным. Это положение, будучи применяемо, опасно для слабых ездоков вообще, а особенно для тех, которые, начиная выездку лошади в первый раз, не имеют под рукой опытного советника или наставника. Большей частью бошеристы норовят лошадей. Метода Боше доступна не всякому, а может быть безопасно и с успехом применена только тем, кто основательно подготовлен предварительным изучением езды и выездки. Боше говорит, что у всех лошадей чувствительность рта и боков одинакова. Мнение это я считаю ошибочным и утверждаю, что не найдется двух лошадиных ртов и двух боков, чувствительных в одинаковой степени. Они, как листья одного и того же дерева, похожи друг на друга, но не тождественны. У каждой лошади можно выездкой развить мягкость рта и чувствительность к шенкелю, но степень мягкости и чуткости у каждой из них будет различна. Боше говорит, что лошадь тянет не от большей или меньшей тугости рта, а от характера того равновесия, в котором она стоит, и что с изменением равновесия лошадь перестанет тянуть. Рассмотрим это положение и для примера возьмем чистокровных лошадей во время выдержки. Все они стоят в одинаковом равновесии на переду, то есть их головы и шеи опущены, а зад поднят. И что же мы видим: иная не ложится достаточно на поводья и скачет плохо; иная тянет только в меру и скачет хорошо; иная тянет слишком сильно, а иная заносит, несмотря ни на что. Не доказывает ли это, что у всех лошадей, несмотря на общий для них всех характер равновесия, чувствительность рта различна. При этом надо заметить, что лошади скачут на уздечке, следовательно, различие чувствительности рта не может быть отнесено на счет различия в конструкции удила. ' Я делал несколько опытов в этом направлении и вывел следующее заключение, которое я признаю за непреложную истину: 1) каждая лошадь чувствительна ртом по-своему; 2) степень чувствительности остается той же при всякой работе, на всяком аллюре и во всяком равновесии. У меня были две чистокровные лошади — Редут от Parmesan и Гант от Gantelet и M-lle de la Bomannerie. Обе лошади имели успех на скачке. Достались они мне в пятилетнем возрасте. Я выездил их, и из них вышли замечательные лошади высшей езды. У Редута рот был замечательно тонок и мягок. Он шел в полном сборе почти без поддержки повода. Гант был более туг, и, чтобы вести его в сборе, надо было натягивать повод. Я ездил проезжать их по направлению скакового круга, находящегося за Багатель. Ездил я шагом, рысью и галопом, и как в поле, так и в манеже разница в чувствительности и степень ее у каждой лошади оставались теми же. Приехав на круг, я снимал цепку, мундштучные поводья связывал вокруг шеи и пускал галопом. Каждая лошадь скоро ложилась на повод, насколько нужно, и ставила себя на перед по-скаковому. После этого я пускал полным скаковым ходом и проходил на каждой лошади около тысячи метров. Смотря на лошадей, нельзя было подумать, что они не были на кругу в продолжение восемнадцати месяцев. Каждая лошадь во все время опыта сохраняла характер рта, который она выказывала в манеже и на проездке. Во время скачки Редут тянул настолько, чтобы хорошо скакать. Гант сильно упирал в повод, тянул изо всех сил и заносил. Первого я останавливал на нескольких скачках, а второго мне никогда не удавалось остановить ранее, чем проскакав еще от ста пятидесяти до двухсот метров, да и то не столько поводом, сколько голосом. Отскакав, я возвращался домой шагом, чтобы дать лошадям отдышаться. Приезжая домой, я тотчас же проделывал высшую езду. Рот каждой лошади был с теми же особенностями, как и при всех предшествовавших упражнениях. На проездке обе лошади шли в поводу, не сидя на бедрах. На скаковом ходу они тянулись так, что нельзя было бы предположить, что они ходят высшей ездой, а в манеже они шли на заду так, что нельзя было бы подумать, что они только что скакали на кругу. Надо заметить, что в продолжение опыта я ставил лошадей последовательно в совершенно различные характеры равновесия, а именно: 1) по дороге на круг я вел в горизонтальном равновесии, то есть просто в поводу; 2) на кругу в скаковом равновесии, то есть на переду; 3) в манеже на репризах высшей езды я ставил их в школьное равновесие, они садились на бедра, то есть шли на заду. Характер равновесия каждая лошадь меняла три раза, следовательно, и воздействие шенкелей и поводьев изменяли свой характер соответственно роду работы. Итак, обратно положению Боше, я настаиваю на том, что, как бы лошадь ни работала, какого бы характера ни было воздействие помощников и каков бы ни был характер равновесия, в котором она стоит, достоинства и недостатки рта остаются те же. Тот же опыт я повторил на двадцати чистокровных лошадях, выезженных высшей школой, и приходил к тому же самому выводу, то есть: изменение характера равновесия не имеет никакого влияния на рот. Само собой разумеется, что, если лошадь тянет оттого, что перед ее опущен, то, если его поднять, лошадь перестанет тянуть. Эту легкость лошади в руке Боше и смешивал с врожденной чувствительностью рта. Рассмотрим положение Боше относительно чувствительности боков лошади. Кто может поверить, что бока простой, тяжелой, сырой лошади были так же чувствительны, как и бока лошади породистой, сухой, энергичной? Я уже говорил, что ставить в ramener можно только очень приемистую лошадь, которая смело идет на повод. Я допускаю, что и с первой лошадью можно достигнуть того же, что и со второй, но ценой каких усилий! Чтобы возбудить в первой некоторое подобие энергии, шпорой надо бороздить ей бока, а для того, чтобы вторая проявила полную энергию движения, достаточно тронуть ее каблуком. Лошадь щекотливая, раздражительная, норовистая никогда не будет выносить шпоры так покорно, как лошадь добронравная и маловпечатлительная. Природу лошади нельзя переделать совершенно. Лошадь щекотливая от природы становится еще щекотливее от постоянного раздражения шпорой. Случается, что и нещекотливая лошадь от выездки становится щекотливой. Лошадь со слабой поясницей или скакательными суставами, вообще порочного склада не излечится от своих недугов, если ее выездить по методе Боше. Напротив, ее страдания усилятся, если начать ставить ее в то или иное положение без участия шенкелей, например в ramener или, что еще хуже, в полный сбор. (Это то же, что всех людей считать одинаково щекотливыми.) Боше очень ошибается, полагая, что его метода способна исцелить и победить всякое зло. Вообще, чем слабее и болезненнее лошадь, тем меньших усилий надо от нее требовать, чтобы не сделать ее совершенно негодной к службе. О тонкой езде не может быть и речи, так как лошадь не в состоянии выдержать сбора. Самое большее, что от слабой лошади можно требовать, — это чтобы она подавалась вперед, и считайте себя счастливыми, если вам удастся сделать из нее порядочную полевую лошадь (cheval de promenade). Я считаю глубоко ошибочным и другое положение Боше. Он говорит, что в лошади можно убить всякое инстинктивное проявление силы, заставив ее проявлять только силу, переданную ей (forces transsmises). Положение странное и противоречащее самой силе вещей. Я думаю, что Боше просто не нашел подходящего выражения своей мысли и высказал ее так неудачно. Что такое инстинктивная сила? Очевидно, сила и крепость мускулов лошади. Если их разрушить, то что же останется в лошади? Что должно означать выражение Боше «переданная сила»? Можно передать электрический ток, какое-нибудь душевное движение, но чтобы передать силу, надо сначала возбудить ее. Всадник же не должен делать никаких усилий, но, напротив, он должен всегда оставаться гибким. Если бы он и вздумал действовать на лошадь силой, то его сила в сравнении с силой лошади оказалась бы ничтожной. Чем располагает всадник? Только руками и ногами. Шенкеля возбуждают посыл, поводья сдерживают и направляют его. Шенкеля, если они действительны, вызывают в лошади энергию проявления силы, но не сообщают ей самой силы. Руки всадника не должны проявлять никакой силы, разве только в исключительных случаях, когда ему приходится действовать силой против силы. И в этом случае все-таки руки не только не передают лошади силы, но, напротив, стараются сдерживать ее силу. Два жокея подходят голова в голову к столбу на одинаково задохшихся лошадях. Один из них очень силен и энергичен. Он изо всех сил погоняет свою лошадь ногами, руками, хлыстом. Кажется, что он придал лошади новую вспышку энергии для последних двух-трех махов, и она выиграла. Может казаться, что жокей передал лошади силу, но это только может казаться. На самом деле жокей только побудил лошадь напрячь в последнем усилии остаток силы, который был у нее в запасе и которого хватило еще на две-три секунды. Другой пример. Лошади возвращаются с охоты сильно заморенными. Приходится спускаться по крутому спуску, в конце которого находится ров. Много лошадей, которых всадники ведут без поддержки, спотыкаются и падают. Один охотник сильно поднимает свою лошадь, и она остается на ногах. Опять представляется, как будто человек вселил в лошадь новые силы. На самом же деле всадник только пробудил в лошади энергию для напряжения силы, которая в ней еще имелась, и она сама себя своими собственными силами удержала. Возьмем лошадь высшей езды перед окончанием работы. Лошадь пристает, то есть ее движения становятся вялыми. Тем не менее мне хочется заставить ее сделать еще несколько упражнений, требующих от нее большой энергии. Приходится прибегнуть к шпоре, и я пользуюсь ею с такой силой, что лошадь вся трепещет. Разве в этом случае я передал ей силу? Опять нет. Я возбудил в ней остаток энергии, которая пробудила в ней остаток силы. Итак, всадник не передает лошади силы, но пользуется ее силой и направляет ее по своему желанию, сдерживая или усиливая ее проявление. Мне думается, что Боше хотел сказать, что всякий раз, когда лошадь собирается произвольно пустить в ход свою силу (которая инстинктивна), особенно для проявления какого-либо своеволия, например дает скачок, поднимается на дыбы, закидывает и т. п., то ездок должен удержать ее и направлять по своему желанию. Неужели, когда лошадь напрягает энергию, тоже инстинктивную, для того, чтобы дать хороший шаг, просторную рысь или отчетливый галоп, всадник должен тоже уничтожать ее энергию? Боше не разрушал и не передавал лошади силы, а только управлял ее проявлениями. Он копил силы лошади сгибаниями и мастерской выездкой и этим путем не допускал ее злоупотреблений своей силой и сам властвовал над лошадью. Во всяком случае, в борьбе силы против силы лошадь всегда осилит всадника. Ввиду этого всадник не должен допускать лошадь до осознания своей силы и до желания обратить эту силу против него. Он должен заранее угадывать намерения лошади. Наездник, у которого развито чувство лошади, всегда предчувствует сопротивление лошади и не дает ей возможности проявить его. Боше, хотя провел всю жизнь, выезжая таких лошадей, как Партизан, Бюридан, Капитэн Стад и др., тем не менее жаловался, что его лошади не всегда были легки в поводу на переменах направления. Он объяснял это тем, что его метода ставит лошадь в «равновесие второго порядка» (это термин Боше). Мой термин — неполное равновесие, неполный сбор. По его мнению, полного равновесия можно достигнуть, действуя только или одними поводьями без шенкелей или одними шенкелями без поводьев. И тут Боше сильно ошибается. Равновесие первого порядка он открыл только благодаря тому, что к концу жизни стал поднимать голову и шею лошади вверх. К сожалению, это открытие он сделал уже тогда, когда не мог садиться на лошадь. При том поставе головы и шеи, которые давал своим лошадям Боше, полного сбора он получать не мог. Полный сбор не мог не ускользать от него при опущенной голове и гибкой в стороны шее лошади. Допускать же возможность вести лошадь в полном сборе одними поводьями без шенкелей и наоборот просто нелепо. На 82-й странице 14-го, последнего издания своего сочинения Боше говорит: «Моя метода ставит лошадь в такую зависимость от всадника, что малейшего проявления совместного воздействия шенкелей и поводьев достаточно для того, чтобы направлять рычаги могучего животного». Точнее нельзя выразить. Но в том же издании на странице 178 онже говорит, что настоящая езда сводится к тому, чтобы управлять лошадью поводом без шенкелей и шенкелями без повода. Как он проглядел такое противоречие? Шенкеля имеют назначение делать лошадь смелой в задних конечностях, а поводья — мягкой во рту. Езды в настоящем смысле, без взаимодействия обоих помощников, быть не может. Все, что делают с лошадью вне этого условия, — фокусы. Что Боше ошибался, думая, будто он нашел возможность вести лошадь в полном равновесии при воздействии одних помощников без других, доказывается тем, что сам он выезжал лошадей при содействии тех и других. Правда, он достиг такой тонкости в выездке, что мог управлять лошадью одной какой-либо категорией помощников, но, так как для посыла нужны шенкеля, а для направления повод, то он всегда очень скоро обращался к помощи то тех, то других. Спрашивается: для чего же отказываться от содействия помощников, к которым все равно ежеминутно приходится прибегать?
Вот доказательство тому, что без них нельзя обойтись: попробуйте повести лошадь без шенкелей в два следа, особенно на галопе. Заду нечем будет давать указание, как и куда ему двигаться. Попробуйте поставить лошадь на испанскую рысь тоже без шенкелей. Лошадь, стоя на месте, станет поднимать ноги, но нечем будет послать ее на рысь. Попробуйте те же упражнения, но одними шенкелями, без поводьев. Шенкеля вызовут напряжение задних конечностей, устремят лошадь вперед, а задержать ее и поднять ей перед будет нечем. То же будет при всяком манежном упражнении. Я согласен с тем, что когда выездка высшей школы доведена до последней степени тонкости, то лошадь может исполнять манежные приемы, так сказать, без воздействия помощников, по указанию распущенных поводьев или от прикосновения рейтуз. В этом случае все сводится к оттенкам, но в оттенках и заключается искусство.Так как Боше сам сознавался, что он достигал со своими лошадьми только равновесия «второго порядка», то я имею право считать, что лошади моей выездки стоят выше лошадей его выездки. В продолжение последних десяти лет я ставлю и веду моих лошадей в полном сборе, то есть достигаю того, что он называет равновесием первого порядка. Я спешу, однако, прибавить, что этим я опять обязан Боше. Стараясь найти решение задачи, я открыл способ добиться полного сбора, но возможного только при условии очень высокого постава шеи и головы. Говоря, что мои лошади стоят по езде выше лошадей Боше, я не хочу сказать, что они вернее лошадей великого мастера, так как его лошади были безусловно верны. Я хочу только сказать, что мои лошади исполняют те же приемы высшей езды и так же правильно, как лошади моего знаменитого предшественника, но имеют более высокий постав головы и шеи и идут выше, то есть в более полном равновесии. Управлять вследствие этого моими лошадьми можно легче, и все они идут в большем посыле.
В своих сочинениях Боше почти совсем не касается вопроса о проявлении характера лошади на открытом воздухе. Боше никогда не ездил на воле. Хотя я и не был его учеником, но следил за ним во время его путешествий по Австрии, Италии, Швейцарии с 1847-го по 1850 год. За эти три года я ни разу не видел его верхом на открытом воздухе. Говорили, что он не был крепок в седле, поэтому и не ездил на охоту. Я этого не могу допустить. Может быть, Боше не был таким пылким и блестящим наездником и не сидел так непоколебимо в седле, как граф Д'Ор, но из этого не следует, что он боялся ездить на воле. Одно то, что Боше выездил много лошадей, доказывает, что он сидел в седле крепко, так как за время выездки непременно приходится выдерживать более или менее жестокую борьбу с лошадью. По-моему, надо искать иную причину. Боше был творцом новой системы, следовательно, мыслителем. Как мыслитель, он не мог находить удовольствие в такой езде, при которой приходится предоставлять лошадь самой себе. Всю жизнь он посвятил тому, чтобы открывать нам новые пути. Ему было скучно сидеть на лошади и не работать ее. Думаю, что это и было причиной тому, что Боше не интересовался ни полевой, ни охотничьей лошадью. Не занимаясь ею, он и не обратил внимания ни на ее характер, ни на то, как на ней надо ехать и управлять ею. Вследствие этого ему не могла броситься в глаза громадная разница, которая существует между лошадью, работающей в манеже, «замкнутой» по его методе, и лошадью, идущей под всадником на воле, при условии возможности растягиваться.
Боше никогда не ездил на просторе, а потому никогда и не развивал в лошадях широких аллюров. Это было большой ошибкой с его стороны. Лошадь очень легко переходит от растянутого положения в сбор. Репризы во весь дух, конечно не слишком долгие, дают возможность лошади переменить характер равновесия, растянуться, расправить свои члены. Они развивают и укрепляют дыхание.
Главный недостаток методы Боше заключается в том, что он всегда вел лошадь «замкнутой». Что касается меня, то на всяком уроке после каждой уступки я считаю необходимым дать лошади свободу растянуться, расправиться. Кроме того, я считаю необходимым во все время выездки приучать лошадь растягиваться на всех аллюрах. Нет такого положения, в котором бы лошадь не уставала. Если менять положение, то она охотнее возвращается к прежнему. Еще одно и последнее замечание. На странице 103 14-го издания Боше приводит разговор, который он имел в Берлине с некоторыми офицерами, имевшими репутацию знатоков лошади и езды. Пруссаки говорили: «Мы требуем, чтобы лошадь была перед поводом»; Боше отвечал: «А я требую, чтобы лошадь была за поводом, но перед шенкелями».
Что касается меня, то я не разделяю ни мнения прусских офицеров, ни Боше. Я считаю, что лошадь должна стоять«перед» шенкелями и быть слегка «на поводу». Но и тут все дело в оттенках. Вопрос об оттенках не может относиться к строевым лошадям. В вопросе о выездке строевых лошадей я не только расхожусь с Боше, но решаюсь прямо сказать, что одного предположения, что лошадь может быть «за поводом», достаточно для того, чтобы его метода никогда не была допущена в кавалерии. Если применить его методу в войсках, лошади не будут идти вперед, так как лошадь всегда заминается, если не чувствует направления поводом, а если она стоит за поводом, то не может его и чувствовать. Строевая лошадь должна, напротив, быть непременно «на поводу». Вот положения, в которых я совершенно расхожусь с великим наездником, но тем не менее я питаю к нему искреннее и восторженное уважение Боше был творцом, и все, кто занимается выездкой, должны воздать ему должное, как своему учителю. Все то, что он описывал, он и исполнял на деле. Много было написано после него по части езды, описано много великолепных движений, но вряд ли авторы сумели бы выполнить эти движения на своих лошадях. Боше не на словах, а на деле доказывал превосходство своей методы. Комментарий специалиста Три золотых ключа, выявленные Джеймсом Филлисом у Боше, открывают дорогу высшей школы верховой езды все новым и новым поколениям всадников. Многое в верховой езде сегодняшнего дня уходит своими корнями к прославленным именам, представленным в этой книге, и хотя эти имена уже потерялись в веках, законы и принципы остаются незыблемыми, время внесло свои коррективы, что-то прижилось, а что-то было утеряно. Что-то можно встретить в других школах и методах езды или найти отголоски старых истин в современных мотивах. Французская школа верховой езды утратила свое лидерство, уступив педантичности и точности работы немецкой, впитавшей в себя старинные традиции как венской школы, так и французской. Еще ведутся дебаты о русской школе верховой езды, которая с каждым годом теряет все больше своих приверженцев, покупающихся на простоту и доступность современной немецкой школы. Русская национальная школа в свое время впитала в себя и методики Боше, с его умением управлять лошадью только поводом или только шенкелем, и умение автора этой книги добиться от лошади полного подчинения и взаимопонимания. Время решит, кто прав, а кто нет. Жаль только, что при подготовке к Олимпийским играм все больше и больше стран отправляют в Германию своих перспективных лошадей, где их готовят по единой программе берейторы высокого класса, а выступать на них отправляются совсем другие. Прекрасное умное животное превращается в машину, правильно исполняющую набор обязательных упражнений программы. Может, поэтому все еще прекрасно смотрятся отечественные всадники в выступлениях произвольной программы езды «Кюр», когда всадник и лошадь под прекрасную музыку выполняют упражнения обязательной программы в любой удобной последовательности, вызывая восторг зрителей и снискав благосклонность судей. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Ездоком, почти отвечающим полному смыслу этого слова, может быть назван тот, кто может: 1) отъездить на самой дурной лошади, которая бьет; 2) скакать на препятствия; 3) ехать на рысистом бегу; 4) скакать на гладкой скачке; 5) выездить и ездить на лошади высшей школы. Усидев на дурноезжей лошади и отъездив на ней, ездок докажет, что он крепко сидит в седле и не трус. Если при этом ездок, предчувствуя приступ злости лошади, сумеет предупредить его и не даст лошади проявить упрямство, то докажет, что он и понимает езду. Скачку с препятствиями я ставлю на втором месте, так как она требует от всадника, кроме крепости в седле и смелости, еще и знания езды, хотя и не особенно тонкого. Рысистый бег относительно знания езды и способности соображения стоит на третьем месте. Если ездок не знает и не чувствует предельной скорости лошади, то бессознательным посылом он собьет ее. На бегу легче чувствовать предел скорости, чем на скачке. Гладкую скачку я ставлю на четвертом месте. Чтобы походить на Арчера, Ватса, Каннона, Вебба, нужно обладать умением отдать себе отчет в ходе лошади. Умение это должно быть развито в такой степени, что уже представляет собой искусство. Не выделится из посредственности ездок, который не чувствует лошади, не знает меры ее быстроты. Такой ездок скоро и без толку заморит лошадь. Наибольшая быстрота скачки представляет 1 км в минуту. Можно представить себе, как трудно отдавать себе отчет в оттенках скорости — оттенки эти состоят из секунд. Если бы на скачке приходилось только гнаться один за другим, то скакать мог бы всякий встречный. Но дело заключается в том, что на скачке надо уметь взять место, уметь повести лошадь с места и вести ее таким ходом, который ей по силам. Если ездок сделать этого не в состоянии, то он не обладает ни талантом, ни искусством. Если лошадь тянет слишком сильно, то она попусту истощает силу в стремлении перетянуть повод. Поясница и задние конечности бесполезно напрягаются, зад устает, и лошадь не может проявить последнего усилия у столба. Если сразу лошадь распустить, то она почти с места встанет на предельную скорость и тоже устанет раньше времени. Надо обладать большим чутьем и умением, чтобы не впасть ни в ту, ни в другую крайность. Высшую степень искусства езды представляет собой выездка лошади высшей школы. Надо обладать большим умением, тонкостью приемов, развитым в высшей степени чувством «чувствовать лошадь» и, ко всему этому, знанием лошади. Не зная лошади вообще, можно, выезжая, искалечить ее. Одного тонкого понимания воздействия шенкелей и поводьев недостаточно, необходимо еще и чувствовать шлюссом малейшие движения зада лошади. Только чутким шлюссом наездник может отдавать себе отчет в том, что делается в лошади, и мгновенно исправлять ошибку или награждать за послушание. В этом и заключается весь секрет выездки. Скаковая лошадь переходит через руки тренера, жокея и других. В случае неудачи каждый из них может сваливать вину на другого. Наездник же работает лошадь один на один, и ему сваливать вину не на кого. Виновником успеха или неудачи является он один, и лошадь есть детище того, кто ее выезжал. Комментарий специалиста Джеймс Филлис требует от одного всадника почти невозможного. Можно попробовать себя во всех этих разнообразных отраслях «конской науки», но добиться успеха во всех сразу невозможно просто физически. За прошедшее время специфичность каждой так далеко развела их, накопила столько знаний и умений, что стало просто нереально объять необъятное. Причем отрасли эти сформировали свои кланы, поддерживающие традиции и часто с пренебрежением относящиеся к представителям другой отрасли. Занимающиеся скачками с презрением поглядывают на рысачников, наматывающих бесчисленное количество кругов на своих качалках, вместе они не жалуют спортсменов классической школы. Конкуристы и троеборцы поддразнивают занимающихся выездкой, а любители национальных игр с усмешкой кивают и на тех и на других. Но всех их объединяет одно — любовь к лошади, прекрасному творению природы и человека. И только человек, прошедший через все школы, методики тренинга и воспитания лошади, может понять, что каждая школа прекрасна по-своему, по-своему мудра и исправно служит своим целям. А главная их цель — сохранить лучшее и дать продолжение всему тому, что создано многими поколениями мастеров своего дела. ПРИБАВЛЕНИЕ Однажды, когда я давал представление в Брюсселе, граф д'Утремон обратился ко мне с просьбой дать сеанс на моих лошадях в Королевском клубе, в котором он был председателем. Он выразил желание, чтобы во время сеанса я дал и устное объяснение: «Вы так незаметно пользуетесь помощниками (шенкелями и поводьями), что мы редко когда можем уловить ваши приемы. Мы видим только то, чего добиваетесь вы от лошади. Мы очень желали бы узнать, каким образом вы, делая так мало усилий, получаете так много. Объясните нам». Сеанс состоялся в один из дней декабря 1890 года. На сеанс собрались все офицеры, состоявшие членами клуба. Работал я на моих лошадях не так, как в цирке. То я ставил лошадь правильно, соответственно тому, что я от нее требовал, то ставил ее неверно и разъяснял, к чему ведет и до чего может довести данный неверный постав. До каждого приема я давал его теоретическое изложение и подтверждал его демонстрацией. По окончании сеанса офицеры 2-го полка Гидов просили меня через их командира майора Фивэ пройти с ними курс езды, применительно к требованиям строевой езды. Я с удовольствием принял предложение. Каждый день от половины одиннадцатого до двенадцати часов манеж 2-го полка Гидов был отдан в мое распоряжение. Весь курс был распределен на 30 уроков. Одновременно я провел курс софицерами 1-го полка Гидов. Занятия в манеже их полка проводились ежедневно от 9 до 11.30 часов утра. Я установил и провел в точности курс в следующей последовательности. 2-й полк Гидов Е. К. В. Бельгийского Короля, постепенный ход курса выездки под руководством г. Джеймса Филлиса. I урок Чтобы усмирить лошадь, надо прогонять ее несколько дней на корде направо и налево. 1) Работа поводом: сгибание челюсти, сначала на месте, затем на ходу (правой рукой брать мундштучные поводья на пять сантиметров от железа и держать высоко, чтобы поднять лошади перед; левой рукой подавать вперед морду лошади левым трензельным поводом, в противовес мундштучных). Лишь только лошадь сдала, погладить ее и начать снова. 2) Приучать лошадь уступать правому и левому шенкелям. II урок 1) Сгибание челюстей: пешком и под седлом. 2)Укороченная рысь: а) на левой диагонали, б) на правой диагонали. Прибавить рыси. 3)Плечом внутрь, на правую и на левую руку. 4) Обратные вольты (направо и налево назад). III урок 1) Повторение второго урока. 2) Перемена руки по манежу: пройдя 3/4 пути, пойти в два следа (на обе руки).3) Плечом внутрь. Повторение того же движения на обе руки. IV урок 1) Повторение третьего урока. 2) Укороченная рысь и перемена руки по диагонали. 3) Поднимать в галоп с правой и с левой ноги. 4)Работа повода. V урок 1) Повторение четвертого урока. 2) Галоп по диагонали. 3) Галоп по кругу. 4) Перемена руки при переходе в рысь. 5) Работа повода. VI урок 1) Боковые сгибания (поводья держать как при сгибании челюсти). 2) Галоп по диагонали. 3) Галоп по кругу с переменой руки. 4) Плечо внутрь. 5) Галоп по прямой с переменой руки. 6) Работа повода. VII урок 1) Рысь: работа повода. 2) Спешиться: сгибание челюсти и боковые сгибания. 3) Сгибание на ходу. 4) Укороченная рысь: работа повода. 5) Галоп и контргалоп.6) Плечом внутрь (боковые движения). 7) Принимание по барьеру. 8) Собирать лошадь на ходу. VIII урок Повторение седьмого урока. IX урок 1) Повторение седьмого урока. 2) Темпистая рысь и продолжительный сбор. 3) Усиливать работу повода и ставить в повод строже. X урок 1) То же, что и в предыдущем. 2) Собранная рысь и движение в два следа. 3) Налево и направо кругом. XI урок 1)Повторение предыдущего 2) Галоп и контргалоп по прямой. XII-XIV уроки Повторение одиннадцатого урока. XV урок 1) Повторение предыдущего. 2) Увеличивать сбор и строже ставить в повод. 3) Плечом внутрь по кругу. 4) Плечом в поле. 5) Галоп. XVI урок 1) Укороченная рысь. Работа повода. 2) Спешиться: сгибание мундштуком. 3) Сокращенная рысь плечом внутрь, плечом в поле, перемена руки в два следа. 4) По кругу: те же упражнения. 5) Галоп и контргалоп. 6) Перемена руки на переходе в рысь. 7) Постановка в полный повод. XVII урок 1) Повторение предыдущего. 2) Строже работать повод. 3) Полуобороты на заду. XVIII урок Повторение предыдущего. XIX урок 1) Рысь: работа повода. 2) Спешиться: сгибание мундштуком. 3) Сокращенная рысь. Плечом внутрь и в поле. 4) Полуобороты на переду. 5) Галоп, контргалоп. 6) Перемена руки на галопе: дойдя до противоположного барьера, перевод в шаг и подъем в галоп с постановкой головы на каждую руку. 7) По прямой: галоп с правой ноги, несколько махов; шагом. Галоп с левой ноги. Повторить несколько раз то же самое. 8) По кругу: плечом внутрь и в поле. 9) Галоп: плечом внутрь (никогда галопом не принимать по стене, чтобы не приучать лошадь бочить). 10) Шагом: постановка в полный повод. XX урок 1) Рысь: работа повода. 2) Спешиться: сгибание мундштуком. 3) Сокращенная рысь: плечом внутрь и в поле. Переход с одного направления в два следа на другое. 4) По кругу: то же движение. 5) Галоп, контргалоп, перемена руки на переходе в рысь. 6) Постановка в полный повод. XXI урок 1) Сгибание мундштуком на ходу, голову поднять. 2) Собирать лошадь. Собранная рысь. Плечом внутрь и в поле. 3) Стой, равняйся. Назад равняйся, прямо. (Повторять несколько раз). 4) Сокращенная рысь, полувольты и плечом внутрь, кончать полувольты, в два следа. 5) Галоп и контргалоп по прямой; перемена руки на галопе, шагом, подходя к барьеру и перемена ноги. 6) Полувольты на галопе, перемена ноги. 7) Плечом внутрь. Галоп на обе руки. 8) По кругу: контр галоп. 9) Шагом: постановка в полный повод. XXII урок 1) Повторение вчерашнего урока. 2) Галоп. Дубле по большому следу, обратные вольты на той же ноге. Перемена ног. 3) Плечом внутрь на вольтах по обе руки. 4) Шагом. 5) Галоп с правой ноги. Галоп с левой, по три темпа на каждую ногу. 6) Постановка в полный повод. 7) Подготовка к пассажу. XXIII урок 1) Повторение вчерашнего. 2) Окончательная постановка в повод. 3) Подготовка к пассажу. XXIV урок 1) Повторение двадцать второго урока. 2) Ежедневно усиливать сбор для пассажа. XXV урок 1) Повторение двадцать второго урока. 2) Постановка в самый полный повод при конце. XXVI-XXX уроки 1) Повторение двадцать второго урока. Все большая и большая постановка в повод. 2) Пассаж: несколько шагов. Приласкать, начать снова. Брюссель, 5 января 1891 года Командир адъютант-майор Ф. де Хазе. Прилагаемое письмо, за которое приношу сердечную благодарность подписавшим его лицам, свидетельствует о том, что результаты оказались отличные.«Дорогой господин Филлис! Вы выпускаете новое издание Вашей книги («Основы выездки») как раз в то время, когда мы считаем долгом засвидетельствовать Вам наше восторженное удивление перед принципами выездки, которым Вы нас научили. Благодаря Вам мы приобрели умение соединить в одно разумную энергию и терпение. Нам не приходится больше горячиться, прибегать к неуместным наказаниям, которые так вредят успеху. Усвоив Вашу методу и руководствуясь вашими указаниями, нам удалось за тридцать уроков поставить правильно самых разнохарактерных лошадей, не испортив ни одной из них. Теперь мы сознаем, что основы выездки, которых мы до сего времени придерживались, далеко не давали таких быстрых и верных результатов. К выражениям восторга, который вы везде к себе возбуждаете, присоединяем и мы нашу дань похвалы. Командир адъютант-майор Ф. де Хазе. Командир капитан' • Ламбер. Командир Фиве. Поручики Хери, П. Биурж, Ле Гран, Г. Гейдело, Ф. Док, граф Жан де Мерод, М. д'Эспелъ, Р. Пик, Ванлокер. Капитаны де Форманди, М. Леклерк, Биа». В Бельгии никто никогда не упрекал меня за то, что я показывал выездку моих лошадей в цирке. Там считают, что единственное место, где нужно показывать езду, — это цирк и что наезднику так же уместно проявлять свое искусство в цирке, как певцу петь в опере, академику, нарядившись в зеленое, бормотать речь под куполом института. В Брюсселе от наездника требуют только, чтобы он хорошо знал то, чему он намерен учить. Кавалерийским офицерам, кроме основательного знания езды, приходится так много работать по разным другим отраслям военного дела, что времени для изучения езды в ее высшем развитии им остается слишком мало. Необходимость специализации обучения строевой езде становится очевидной. Мне кажется, этими словами я передаю мысли офицеров бельгийской кавалерии, с которыми мне выпала честь общаться. (От издателя. В начале 1898 года несколько любителей господ офицеров Кавалергардского Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полка пригласили Джеймса Филлиса дать им 30 уроков строевой езды ежедневно от 5 до 6 часов вечера. В этой смене имел удовольствие ездить и я. Лошади добились поразительных успехов.) Комментарий специалиста Представленное руководство не требует объяснений и приглашает к действию каждого, кто хоть раз пробовал работать лошадь, а не просто кататься на ней, как пассажир, за хвостом головного в смене по манежу или в поле. Наверное, поэтому книга эта всегда вызывала огромный интерес, но была сложна для восприятия в силу устаревшего языка и стиля, сложности и своеобразия лексики и использования иностранного языка. Пусть это издание, адаптированное и дополненное, поможет вам в вашей работе и просто доставит удовольствие. Удачи Вам! СПИСОК РЕКОМЕНДУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Анисимов М.Д., Кузин С.А., Рогалев Г. Т. Дрессировка лошадей в цирке. — М.: Искусство, 1979. Афанасьев СВ., Ляхов В.Н. Альбом пород лошадей СССР. — М.; Л., 1953. Барминцев Ю.Н. и др. Коннозаводство и конный спорт. — М.: Колос, 1972. Борисович Ю.Ф., Кириллов И.В. Инфекционные болезни животных: Справочник. — М.: Агропромиздат, 1987. Витт В. О. Из истории русского коннозаводства. — М.: Сельхозгиз, 1952. Врангель К.Г. Книга о лошади. Т. 1—2. — Санкт-Петербург, 1896. Дюрст Ульрих. Экстерьер лошади. — М.; Л., 1936. Ефремов Г., Неволин В. Конная подготовка. — М.: Изд-во ДОСАРМ, 1950. Ковалевская В.Б. Конь и всадник. — М.: Колос, 1977. Книга о лошади/Под ред. СМ. Буденного. Т. 1—5. — М.: Сельхозгиз, 1952-1960. Коневодство/Поя ред. А.С. Красникова. — М.: Колос, 1973. Конный спорт. Правила соревнований. — М.: Физкультура и спорт, 1987. Конный спорт: Пособие для тренеров, преподавателей, коневодов и спортсменов. Сокр. пер. с нем. яз./Под. ред. Э. Эзе. — М.: Физкультура и спорт, 1983. Красников А.С. Экстерьер лошади. — М.: Сельхозгиз, 1957. Красников А.С. Практикум по коневодству. — М.: Колос, 1977. Кревер С.Н. Подковывание и болезни копыт лошади; 2-е изд. — М.: Сельхозгиз, 1954. Куна Т.Дж. Кормление лошадей. Пер. с англ. — М.: Колос, 1983. Ласков А.А. и др. Тренинг и испытания верховых лошадей. — М.: Колос, 1982.Мозгов И.Е. Ветеринарная рецептура с основами терапии и профилактики: Справочник. — М.: Агропромиздат, 1988. Рогалевич М.И. Разведение, содержание и использование лошади. — М., 1943. Справочник по коневодству. — М.: Колос, 1983. Султан-Гирей С.А. Верховая лошадь. Уход за ней. Тренировка и езда. - М.; Л., 1930. Урусов СП. Книга о лошади. — М.: Центрполиграф, 2000. Урусов СП. Прыжок: Компилятивное исследование механизма движений лошади. — М., 1899. Федотов П.А. Коневодство; 2-е изд. — М.: Агропромиздат, 1989. Юрасов НА. Коневодство; 2-е изд. — М., 1939. Bauer H. Das Buch vom Pferde. 1954. Codrington W.S. Know your horse. A guide to selection and care in health... 1966. Ensminger M. Horses and horsemanship; 4 ed. 1969. Self M.C. Horses, their selection, care and handling. 1945. Summerheys R.S. Encyclopedia for Horsemen. London: Warne & C° LTD, 1959. Zorn W. Pferdezucht, 1952. Wall J.F. A horseman's handbool on practical breeding. 1942.
|
|
|
| Наша кнопочка: |
|
|
| Код кнопочки: |
|
|
|
|
